Валькирия [= Тот, кого я всегда жду ] - Мария Семенова

Нежата явился вновь только под вечер.

Это был последний вечер перед отплытием, и он уговорил меняпосумерничать с ним на крыльце. Расстегнул тёплый плащ-мятель, хотел наброситьмне на плечи. Тоже выдумал. Это я не смекнула взять из дому шубу или платок,ему-то что мёрзнуть ради меня?

Я за день набегалась, глаза сами собой на ходу закрывались.Я зевала в кулак и только думала, скорей бы ушёл, спать отпустил.

– Красивая ты, – сказал вдруг Нежата, и япочувствовала его руку у себя за спиной. Он добавил шёпотом: – Моей назовись.

Вот когда мигом отлетел прочь всякий сон, и столь сладкоетепло меня охватило, такая блаженная и покорная слабость, какой я ни разупрежде не знала. А что, может, и правда я зря невесть кого дожидалась?.. Сейчаспоцелует… никто не целовал меня прежде. Белёна и та глядела княгиней и на менявроде дулась, зачем я отогнала Славомира… Неужели, подумала я сбивчиво,неужели?.. Вот так оно и бывает?

Нежата осторожно обнял меня, стиснул мою руку в своей, сердцемолодое, знать, разгоралось. Но я вдруг увидела, как Тот, кого я всегда жду,грустно улыбнулся издалека. И Злая Берёза глядела через тын будто с укором… Явздрогнула, стряхивая дурман.

– Ты что? – обиженно изумился Нежата. –Гонишь никак?

– Нет, не гоню, – ответила я, подумав. – Но ицеловать тебя не могу. Не сердись.

Он отодвинулся, спросил хмуро:

– Обещалась, что ли, кому? Могла бы сразу сказать.

Я покачала головой, медля с ответом. Рассказывать не хотела,а врать – по сей день не учёна.

– Ну и сиди! – бросил он зло. – Больно горда!

Назови хромым быстроногого, он ухом не прянет.

Осердится, у кого на пятке мозоль. Я ответила подостоинству:

– Ты-то не присватайся, людей насмешишь. Беги себе,пока искать не пришли. Ещё сдумают – зашибла тебя!

Он вскочил, как политый кипятком. Случись на моём местеБелёна, я думаю, он отплатил бы ей просто: закрыл рот ладонью, унёс куда-нибудьна руках и не больно думал в запале, что ещё там скажет Мстивой. Со мнойсладить было труднее. От Славомира бы я навряд ли отбилась. От Нежаты – незнаю. И он тоже не знал. А оплошаешь – сраму не оберёшься…

Тут серой тенью поднялся мой Молчан. Его глаза горели жуткимволчьим огнём – не пощадит! Нежата посмотрел на меня, на Молчана… плюнул, да ипошёл со двора.

Утром варяги спустили в воду корабль и приготовили парус. Ядолго колебалась, идти или не идти провожать, потом всё же пошла. И непожалела. Почти одновременно со мной на берег притопало полтора десятка парнейс Яруном во главе. Надобно было видеть их жаркие от волнения щёки, берестяныетулы и сияющие, как бритвы, дроворубные топорики у поясов. Варяги, грузившие налодью дарёную снедь, побросали работу.

Ярун подошёл к краю воды и встал перед воеводой:

– Возьми нас с собой! У меня тут ребята один к одному,не лишними будем!..

Довольно долго Мстивой молча разглядывал его с мостков, и язаметила, что вождь отоспался, убрал повязку со лба и очень помолодел. Да, онничего не говорил не подумав, но было видно – Ярун ему полюбился.

– Не всякий ходит на корабле, кто этого хочет, –сказал он наконец. – Не хуже тебя молодцы по семи годов в отроках служат.Покажи наперво, к чему ты пригоден.

Ярун с готовностью хлопнул себя по бокам, давай, мол,испытывай да сам убедись. Вождь оглянулся и указал ему на подошедшегоСлавомира:

– Ударь его топором.

Вот когда вмиг оробел мой храбрый охотник! Человека живого итопором? Безоружного? Да ни за что ни про что?..

Славомир рассмеялся, а вождь подбодрил Яруна:

– Не бойся, его не так просто убить.

Ярун провёл рукой по губам и решился. Вынул топор и пошёл кСлавомиру, как к волку, застигнутому в овраге. Трусов тут не было.

Он замахнулся стремительно, бросаясь вперёд. Я не успелапроследить за варягом. Я только видела, как полетел в сторону отточенный Яруновтопорик, а сам охотник косо пробежал ещё три шага и рухнул в траву. Он поднялсяраздосадованный и смущённый.

– Таков должен быть воин, – сказал Мстивойдружелюбно. – Славомир убить тебя мог, но не убил.

Ярун промолчал – возразить было нечего, и вождь утешилмолодца:

– Вы зато в лесу нам не чета. Своего зверя бейте, а мыуж своего.

Славомир весело добавил:

– Вот девку вашу, стрелять мастерицу, я сам первый бывзял.

Меня обдало холодом, от неожиданности я чуть не шагнулавперёд, но парни бессовестные – на лодье и на берегу – залились жеребячьим хохотом,Мстивой глянул на них, как хлестнул, и некая едва показавшаяся мне мысльюркнула обратно в потёмки, не дала себя рассмотреть.

Вот поставили мачту, подняли парус… Грозная птица взмахнуладлинными крыльями, кидаясь вниз из пасмурной тучи. Княжеский знак, сокол Рарог,птица огня. Знамя Рюрика, славного вождя племени вагиров, из Старграда. Этотзнак чтили все ходившие западными морями. Теперь и нам следовало его уважать.

Некоторое время мы шли по берегу следом за удалявшимсякораблём. И тут, когда он уже скрывался за островами, я очень ясно увидела самусебя в броне, в добром шеломе и со щитом, на который могло быть нанесено этосоколиное знамя. Меж побратимов, что не предадут своего на поругание ирасправу…

Пронёсшееся видение удивило и испугало меня, я дажеоглянулась – не подсмотрел ли кто, не станет ли насмехаться. Это была мечта,которая поманит и подразнит меня не однажды. Я уже чувствовала. И ещё. Теперь язнала, что Тот, кого я всегда жду, был воином. Подобно Славомиру он могскрутить неразумного, кинувшегося с топором. И, как он, никогда не ударил быради бахвальства. Таков должен быть воин…

Видели вы спесивого, осанистого молодца, оступившегося влужу у добрых людей на глазах? Закричит ведь, отряхивая узорчатый плащ, на комни попадя сорвёт обиду и зло. А случись поблизости человек кроткий дабезответный – кабы ещё не прибил…

Весь наш род был теперь похож на такого спесивца,извалявшегося в грязи и не чающего найти виноватых. А что? Разве не нас, такнадёжно укрытых разливом, легко сыскали варяги? И не от нас добились всего,чего хотели, даже не доставая мечей?

Соседи-весь в открытую не насмешничали, но будто знали о насчто-то, о чём неприлично было рассуждать вслух. По крайней мере, нам такказалось.

Когда оголились убранные репища, а в лесу, пряча последниегрузди, зашуршали жёлтые листья – по деревням начались честные посиделки,беседы досветные. Девушки и ребята собирались все вместе в чьей-нибудь избе,приносили угощение и подарки для добрых хозяев. И, конечно, урок – шитьё,прялки с куделью. Как без урока! Не для корысти трудились, больше для славы:непряху-неткаху, хоть какой красоты, за себя кто же возьмёт?.. Нетерпеливыепарни подпаливали девкам кудели, чтобы кончались скорей.